Бог и современная наука (часть 2)

АЛВИН ПЛАНТИНГА

Начнём с последнего, с возможности чудес. Некоторые люди утверждают, что наука доказывает (или предполагает) невозможность чудес, но это полная ерунда. Наука не доказывает ничего подобного. Возможно, отдельные учёные считают, что методы научного исследования исключают возможность чудес, но, по моему мнению, и это заблуждение. Наука требует, чтобы мир был регулярным и упорядоченным, без значительных аномалий. Он должен обладать определённой стабильностью, иначе научные исследования потеряют всякий смысл. К примеру, если я устанавливаю период полураспада радия, то могу быть уверенным в том, что через десять лет он будет таким же, а не изменится. Но, разумеется, это требование не исключает возможность чудес; никто не говорит, что Бог не может поступить иначе в каком-то конкретном случае, если на то будет Его воля. Допустим, мы хотим определить химический состав вина и в качестве необходимого условия предполагаем, что вино не изменяет свой состав каждый день. Однако из этого не следует, что Бог не может в каком-то конкретном случае превратить воду в вино. Поэтому я бы сказал, что возможность чудес имеет слабое отношение к науке.

Существует ли Бог? Думаю, наука вообще не обращается к вопросам подобного рода. При этом я, однако, считаю, что между религиозной верой и наукой существует определенная связь. Мне кажется, что правильный путь развития науки (по крайней мере, один из возможных и далеко не самый худший) обозначен вехами, расставленными ещё св. Августином, а также Абрахамом Купером, который был последним, кто сочетал должность премьер-министра с выдающимися теологическими познаниями (Купер был премьер-министром Голландии в начале XX века).

Купер считал, что на самом деле существуют две науки. При этом он имел в виду следующее: если вы собираетесь подвергнуть научному исследованию живых существ — к примеру, людей — то ваши выводы во многом будут зависеть от того, как вы понимаете природу человека. Вы можете считать его существом, созданным по Божьему образу и подобию; но вы можете понимать его как существо, возникшее в ходе эволюционного процесса, где фактор случайности играл очень существенную роль. Ваше понимание природы человека формулируется либо в свете его связи с Богом, либо в свете его эволюционного происхождения. Мне кажется в этом есть очень большая разница.

Если вы склоняетесь ко второму, натуралистическому пути, то можете прийти к выводам, сходным с выводами Герберта Саймона. В статье, напечатанной в одном из научных журналов в 1990 году, он обращается к вопросу о правильном понимании альтруизма, то есть того факта, что люди, подобные матери Терезе, сестрам милосердия, методистским миссионерам XIX века или странствующим иезуитам XVI века, были готовы пожертвовать своими интересами и даже жизнью ради других людей. Конечно, все мы, до некоторой степени, иногда готовы поступиться своими интересами или пойти на компромисс, чтобы помочь ближнему. «Как это следует понимать?» — спрашивает Саймон. Далее он утверждает, что рациональная природа человека заставляет его стремиться к увеличению своей «биологической годности», которая является мерой возможности более широкого распространения генов данной человеческой особи в следующих поколениях. «Это рационально», — говорит он, но люди, похожие на мать Терезу, не следуют рациональным установкам. Почему они так поступают? С его точки зрения, это происходит из-за двух вещей: с одной стороны, из-за врожденной покорности, а с другой стороны, из-за ограниченной рациональности или, выражаясь менее деликатно, из-за обыкновенной тупости. Но если смотреть с христианской позиции, это соображение едва ли может стать ответом на вопрос, чем руководствуются такие люди, как мать Тереза. Скорее, христианин ответит, что она, в меру своих ограниченных человеческих возможностей, отражала великую Божью любовь к человечеству, проявленную в Воплощении и Искуплении. Поэтому научная методология в значительной степени зависит от наших представлений о человеческой природе.

Разумеется, это очень сложный вопрос. Вы можете сказать: «Вообще-то, Саймон не занимается реальной наукой, это что-то иное; возможно, сочетание науки и теологии». Нечто подобное было предложено Пьером Дюэмом (современником Абрахама Купера): с его точки зрения, правильная научная методология должна быть свободной от любых метафизических предпосылок. Под метафизическими предпосылками Дюэм имел в виду разделяющие нас религиозные убеждения. Его идея заключалась в том, что все люди могут и должны заниматься наукой вместе: католики, протестанты, буддисты, мусульмане, атеисты и все остальные. Наука замечательна тем, что она объединяет человеческие устремления.

Эта идея интересна и достойна внимания. Правда, есть некоторые вопросы по поводу того, как далеко может зайти наука, так понимаемая. С христианской позиции, такая наука должна быть дополнена чем-то ещё, что объяснило бы наше изначальное знание, когда мы пытаемся найти ответы на научные вопросы. Но это всё равно хорошее и полезное предложение. Если мы действительно придём к таким взглядам на развитие науки, то огромные пласты того, что ныне называется «наукой», будут отделены от человеческого знания; они не удовлетворяют критериям науки по Дюэму.

К примеру, когнитивная наука в значительной части принимает как должное, что люди являются материальными объектами, то есть материализм считается непреложным фактом. Но естественно, эта предпосылка разделяется далеко не всеми исследователями. Поэтому, если мы занимаемся наукой по Дюэму, то воспринимать материализм как должное будет так же странно, как скажем, заниматься биологией, исходя из предположения, что Бог создал всё сущее. Далее, некоторые научные изыскания, вроде работы Герберта Саймона, посвященной биологическому альтруизму, тоже не принадлежат к истинной науке в понимании Дюэма. Это относится и к значительной части работ по теории эволюции и биологии человека, где само собой разумеется, что люди и биологические системы в целом имеют случайное происхождение, а не задуманы и сотворены по чьей-то воле. Христиане придерживаются противоположного мнения.

Но ведь некоторые христиане или теисты признают существование определенных механизмов эволюции, разумеется, при том условии, что эти механизмы имеют Божественное происхождение.

Да. Поэтому, согласно Дюэму, было бы неверно утверждать, что биологические системы не были сотворены, а возникли по воле случая, под воздействием таких случайных процессов, как генетические мутации в сочетании с естественным отбором.

Не может ли натуралист применить некую разновидность «бритвы Оккама» в своём аргументе против необходимости Божественного замысла? Как это связано с вашим утверждением, что вера в Бога составляет основу для человеческой мысли? Не лежит ли здесь груз доказательств на представителях теизма?

Я уже говорил, что, по мнению Дюэма, правильный путь научного развития должен исключать вмешательство метафизических предположений любого рода — теистических или натуралистических. Вы спрашиваете, как это согласуется с принципом Оккама, или «бритвой Оккама»? Совершенно ясно, что если вы уже верите в Бога и занимаетесь наукой, то не собираетесь отказываться от преимуществ своего знания о Боге только из-за «бритвы Оккама». Точно так же, я не собираюсь отказываться от своего знания о том, что вы действительно сидите здесь и разговариваете со мной, руководствуясь «бритвой Оккама». Это было бы прискорбным заблуждением. «Бритва Оккама» применяется в ситуациях, когда у вас есть две гипотезы, или два объяснения конкретного набора данных. Принцип работает следующим образом: если обе гипотезы одинаково хорошо объясняют имеющиеся данные, но одна из них привлекает для объяснения больше различных сущностей, чем другая, то предпочтение следует отдать второй гипотезе. Но это, на мой взгляд, не имеет ничего общего с бытием Бога, существованием других разумов и внешнего мира. Я верю в Бога не потому, что считаю веру хорошим объяснением устройства окружающего мира. Я верю в Искупление, в Троицу, в то, что у Бога есть план нашего спасения, не потому, что вера хорошо объясняет некую эмпирическую информацию. Вовсе не поэтому!

Каково ваше мнение о попытках постулировать существование Бога в контексте объяснения, как например, в работах Ричарда Су-инберна?

Я попытаюсь вкратце определить, что делает Ричард Суинберн. Он говорит: «Независимо от того, является ли вера в Бога лишь гипотезой для большинства из нас, есть резонные аргументы в пользу бытия Бога, исходящие из того, что это позволяет объяснить разные вещи, которые трудно или невозможно объяснить другим способом». Такие аргументы могут дать человеку, не имеющему опыта общения с Богом, определённые основания для веры в Него. Даже если человек верит в Бога на других основаниях (не подразумевающих логическую аргументацию), они очень полезны, интересны и имеют важное значение. Они подтверждают нашу веру в Бога, а также выявляют связь между верой и различными феноменами, описываемыми в предпосылках этих аргументов.