Чем можно объяснить религию?

ДЖЕРАРД ДЖ. ХЬЮДЖЕС

Фрейд полагал, что религиозные верования являются проекцией нашей глубинной психологической потребности в идеальных родителях, которые могут дать нам любовь, защиту и ощущение стабильности. Однако христианин верит, что на самом деле таким Существом является Бог. Блаженный Августин считал, что человеческое сердце остается беспокойным, пока не обретает покой в Боге. Стало быть, различие между взглядами Августина и Фрейда касается не того места, которое религия занимает в эмоциональной жизни верующих, и не в психологической пользе, которую может принести религиозная вера. Вопрос сводится к интерпретации и объяснению психологических фактов. В этой связи я хотел бы сделать два замечания. Во-первых, я не считаю, что религиозный опыт верующих сам по себе является решающим доказательством в пользу теизма. Возможно и фрейдистское объяснение такого опыта. Но если это возможная интерпретация, тогда её необходимо опровергать с помощью аргументов, а не просто отвергать без всякой дискуссии. Во-вторых, хотя мне представляется, что Фрейд привлекает внимание к человеческой особенности, которую вполне может принять каждый верующий, почти каждый религиозный человек скажет, что фрейдистское объяснение психологического смысла веры в Бога каким-то образом дискредитирует точку зрения Августина по этому вопросу. Одно дело говорить, что религиозные убеждения соответствуют глубоким психологическим потребностям человека, и совсем другое — утверждать, будто Бог является просто идеализированной проекцией этих потребностей.

Фрейдистские аргументы высвечивают одну очень важную проблему. Мы способны определить наши представления об «Отце», «Любви» и «Судье» применительно к Богу, лишь пользуясь нашим опытом знакомства с земными родителями, любимыми людьми, друзьями и системой правосудия. Если человек в своей жизни имел дело лишь с эмоционально отчуждёнными, требовательными и властными родителями, с неверными любовниками и друзьями или с коррумпированной, бездушной судебной системой, то этот личный опыт окрасит его восприятие Бога. Хуже того, схемы мышления и поведения, разработанные в процессе деструктивных отношений между людьми, будут искаженными, в лучшем случае бесполезными, а в худшем — очень вредными.

Если, как утверждает Фрейд, мы проецируем на Бога свои глубочайшие потребности, то вполне может быть так, что религиозные убеждения человека лишь усугубят уже нанесенный ущерб. Здоровые, неискажённые религиозные убеждения требуют, по крайней мере, некоторого опыта конструктивных человеческих отношений. По выражению одного из авторов Библии, если мы не любим людей, которых можем видеть, то как мы полюбим Бога, Которого не можем видеть?

Эти соображения справедливы и для отношений между религией и общественными структурами. Безусловно, религия может быть мощной силой, обеспечивающей стабильность в обществе, но опять-таки, любой христианин может лишь надеяться, что осуществление Божьей заповеди любить ближнего своего, и даже своих врагов, даст нам глубокое чувство единства и взаимосвязи, позволит нам ощутить себя детьми одного Бога. Совсем другое дело, когда кто-то утверждает, что единственным оправданием религиозных убеждений является их вклад в общественную стабильность.

Поскольку религия может стать мощной общественной силой, есть искушение втиснуть её в политические рамки, не имеющие ничего общего с истинной верой и разрушительные для человеческого достоинства. Можно привести много исторических примеров как из прошлого, так и из настоящего. Единственным противоядием от подобных общественно-религиозных манипуляций будет открытость религиозных убеждений для постоянной критики на самой широкой основе: научной, нравственной и психологической.

Доказательства того, что бытие Бога необходимо как абсолютное объяснение всего сущего, включая существование наших религиозных и общественных потребностей, является гораздо более масштабным делом. С моей точки зрения, такой проект не может быть основан только на нашем религиозном опыте или на общественной пользе общих религиозных убеждений.

РИЧАРД СУИНБЕРН

Можно ли полностью объяснить религию в понятиях психологии и социологии? Думаю, нет, потому что люди обладают свободной волей, и следовательно, их поведение нельзя полностью объяснить в любых понятиях, с какой стороны ни смотреть. Хотя разумеется, человеческие убеждения и поведение заметно зависят от социальных и психологических факторов (как я уже говорил раньше, мы не обладаем абсолютной свободой воли), мы все равно можем противостоять некоторым из этих воздействий и даже постепенно изменять их в соответствии со своими целями.

Мы в состоянии изменить мир. Мы можем исследовать новые области и в результате этих исследований опровергать сложившиеся представления. Рождение христианской религии отчасти обусловлено тем, что люди отвергали определенные влияния, поскольку аргументы и личный опыт привели их к убеждению, что взгляды общества, в котором они живут, являются ошибочными.

ДЖОЗЕФ СЕЙФЕРТ

Конечно же, религию как способ связи между Богом и человечеством нельзя полностью объяснить в свете психологии и социологии. Если Бог существует, то религиозные действия, молитвы или Священные Писания объективно связывают человека с Богом через молитву, смиренное служение, восхваление и т. д. Следовательно, если Бог существует, то религиозные отношения с Ним не являются имманентным и чисто психологическим или общественным феноменом. Низведение религии к феноменам психологического и общественного порядка основано на атеизме и тезисе об изначальной субъективности и имманентности человеческого сознания.

Более того, философия религии может объяснить тот факт, что специфическая религиозная категория святости Бога, как и суть религиозных действий (особенно актов благовения и почитания) по самой своей природе превосходит земное и связывает человечество с совершенно иной реальностью Божественного Абсолюта.