Проблема зла (часть 2)

ХЬЮГО МЕЙНЕЛЛ

Если говорить о проблеме зла, то скажу сразу, что этот камешек точно попадает в огород теистов. Существование зла в мире, предположительно созданном всемогущим и всемилостивым Богом, являет собой самое очевидное противоречие, которое только можно представить. Я уже говорил, что, по моему мнению, есть все основания полагать, что за созданием Вселенной кроется Разумная воля. Но в каком смысле и при каких обстоятельствах уместно говорить о том, что Сущность, сотворившую этот мир, можно назвать доброй? Разумеется, теисты верят не только в то, что Бог создал этот мир, но и в то, что Бог должен привести мир к некому завершению, когда все, кто стремился к Добру, обретут заслуженную награду. Бог создал электроны и протоны, из которых состоят химические элементы, из которых состоит вещество, на основе которого возникает биологическая жизнь, из которой развивается разумная жизнь, — вы и я служим тому подтверждением. Но разумная жизнь, к несчастью, была заражена грехом; по утверждению христиан, Бог через Христа создал то, что св. Павел называет Новым Царством, где последствия греха будут искуплены, и человечество придет к состоянию бесконечного блаженства и прямого познания Божественной Сущности. (Тейяр де Шарден, скорее провидец и мечтатель, чем создатель философской системы, считал, что биосфера даёт начало ноосфере, а ноосфера даёт начало «Христосфере»).

Проблема зла

Существование несчастий и страданий, далеко не всегда причиняемых злонамеренными людьми, — это совершенно очевидная вещь, которую никто не может отрицать. Атеисты приходят в бешенство (и вполне оправданно), когда теисты начинают благодушно рассуждать по этому поводу или пытаются приуменьшить реальный ужас несчастий и страданий в этом мире.

Теист может с некоторым основанием предположить, что наш мир является «местом для совершенствования души» или «школой нравственности», указывая на то, что человек не может обрести реальное мужество, щедрость или сострадание, если отсутствуют боль и страдания, или, по крайней мере, там, где невозможны предательство, низость или жестокость. «Но даже если признать это, то стоит ли игра свеч?» — спросит скептик. Стоит ли совершенствование подобных добродетелей тех невероятных страданий, которые испытывают другие живые существа?

Что же тогда делать с вопросом о Божественном милосердии? Во-первых, Бог обладает тем, что можно назвать выдающимся метафизическим Совершенством, просто в силу того, что Он является единственным и вечным Творцом. Бог как вечный Творец не подвержен физическим невзгодам, изменениям воли и намерения, которые являются основными условиями физических и нравственных страданий для живых существ. Во-вторых, можно сказать, что Бог обладает несравненным эстетическим Совершенством, в том смысле, что радость непосредственного общения с Ним есть высшая радость, доступная для мыслящих существ. Мы можем уловить лишь слабый отблеск этой радости в разделенном чувственном наслаждении с возлюбленным или возлюбленной, или в соприкосновении с гением Шекспира или Моцарта.

В-третьих, согласно христианскому и другим теистическим учениям, если люди борются против зла, греха и той лжи, которая ими порождается, они получают шанс обрести высшую радость в будущей жизни, когда те, кто страдает сейчас, получат утешение, и каждому воздастся по достоинству. В этом (и только в этом) случае существует некая Космическая справедливость, которая является необходимым условием милосердия Бога в нашем понимании нравственного добра.

Прежде чем оставить тему зла, я хочу подчеркнуть, как важно для людей вроде меня, которым необыкновенно повезло в жизни, никогда не затушевывать ужасающих бедствий, выпавших на долю других людей. Однажды мне довелось прочесть курс лекций на тему зла и страдания в великих мировых религиях. Это произвело на меня очень угнетающее впечатление. Но, по-моему, единственной вещью, общей для всех религий, является убеждение, что страдания даны нам свыше и из них можно извлечь некую пользу в смысле подготовки к более осознанной жизни.

ДЖОЗЕФ СЕЙФЕРТ

Проблема зла — нравственного зла и несправедливых страданий — является наиболее мощным аргументом для атеистов, отрицающих бытие Бога. Однако в отношении ко злу между теистами и атеистами существует примечательное метафизическое согласие: атеизм сходится с теизмом в том, что лишь всемилостивый и всемогущий Бог, одновременно воплощающий нравственное совершенство и безупречную справедливость, может называться истинным Богом. Любой жестокий, безжалостный и несправедливый Бог не может называться истинным Богом.

На этом общем основании вопрос для верующих и неверующих звучит одинаково: «Как может быть, что бесконечно совершенный Бог допустил существование зла в этом мире?»

Здесь нам следует осознать, что если бытие Бога само по себе убедительно доказуемо, то трудность примирения этой истины с ужасами нашего мира не должна приводить нас к её отрицанию. Ведь если бытие Бога достоверно известно, реальность зла не может этому противоречить, даже если мы не понимаем, почему так происходит. Отметим очень важное эпистемологическое различие: в том, что касается совместимости существования и допустимости проявления зла с Божественным милосердием, у нас просто нет ясного понимания. Опять-таки мы не имеем убедительных доказательств того, что существование зла в этом мире опровергает бытие Бога. Может быть много причин, в силу которых Бог допускает зло: например, наказание, испытания, следствие грехопадения, демонических влияний на природу и историю и т. д. Точно так же Бог может иметь много способов исцеления, избавления или воздаяния за пережитые страдания, о которых мы даже не можем помыслить, так как в отличие от нас, у Бога в распоряжении вечность. Однако у нас есть определенные и очень веские аргументы в пользу бытия Бога. Поэтому сам факт нашего непонимания природы зла и того, что Бог допускает зло, не может служить аргументом против интуитивной и рациональной уверенности в Его существовании.

Далее, чтобы приступить к проблеме зла, сначала нужно понять, что самое ужасное заключается не в физических страданиях людей и животных, а в нравственном зле. У Сократа есть ясное высказывание по этому поводу: «Человеку лучше пострадать от несправедливости, чем совершить несправедливость». Тот, кто совершает преступление, несёт в себе большее зло и олицетворяет его в совершенно ином смысле, чем «зло», заключенное в страданиях жертвы. Дисгармония, проистекающая из нравственного зла, которое на самом деле является оскорблением Бога, источником греха и вины, несравнима со злом, причиняемым смертью, которая может произойти в результате несчастного случая.

Однако когда атеисты говорят о проблеме зла, они обычно сводят ее к проблеме физических страданий, почти не упоминая о нравственных страданиях, — возможно, потому что нравственное зло направлено главным образом против Бога и оскорбляет Его, в отличие от физических страданий, направленных главным образом против человека.

Тем не менее зло, чинимое несправедливостью и грехом, в объективном смысле труднее всего поддается объяснению. Непостижимо, почему бесконечно совершенный Бог позволяет Своим созданиям постоянно восставать против Него и оскорблять Его. Таким образом, проблема нравственного зла (и греха) является теоцентрической проблемой. Здесь таинственное молчание Бога позволяет нам восхищаться Его долготерпением и открывает новые возможности для нравственного искупления, которые Он дарует живым существам.

Особняком стоит «антропоцентрическая» проблема зла и безвинного страдания, сформулированная Иваном Карамазовым из романа Достоевского «Братья Карамазовы». Здесь нас ужасает молчание Бога перед лицом страданий, бесчисленных слёз и несправедливостей — в особенности преступлений, совершаемых против невинных существ, против детей, которых безжалостно убивают, мучают и насилуют. Когда человек видит такое зло, то Бог, допустивший подобные вещи, кажется ему безжалостным и несправедливым.

Но скажу снова: мы не должны думать, что человеческий разум способен постигнуть природу связи между бесконечным совершенством Бога и существованием этих зол. Многие причины могут оставаться за пределами нашего понимания: такие как наказание за первородный грех наших предков, личное наказание, испытание, ведущее к очищению души, безвинные страдания, которые впоследствии будут вознаграждены, когда душа познает беспредельное счастье в Царстве Божьем, и так далее.

Кроме того, есть самый полный и окончательный ответ на проблему зла, который философ не может отвергнуть, даже если не верит в его истинность: тот ответ, который дал Иисус Христос, добровольно взявший на Себя несправедливое поношение и единственное абсолютно безвинное страдание. Величайшее зло крестных мук, допущение которого является величайшей тайной Бога, вместе с тем служит неопровержимым доказательством того, что существование зла не только совместимо с Божественной любовью и милосердием, но что эта любовь и милосердие находят проявление в несправедливейшей из всех возможных несправедливостей. Если Бог стал человеком и умер за наши грехи и если это высшее проявление Божественной любви, то мы можем понять, в каком смысле глубочайшие бездны зла и бесконечное милосердие Бога являются совместимыми.

Тем не менее несмотря на все философские и религиозные ответы, существование зла остается глубокой тайной для человеческого разума — тайной, которую ни один человек не может полностью раскрыть. И всё же, мы должны проводить четкое различие между нашей неспособностью решить проблему зла и атеистическими утверждениями о том, что существование зла опровергает бытие Бога. Это совершенно несостоятельные утверждения.

Таким образом, нам приходится принять обе истины — существование бесконечно справедливого, милостивого, совершенного Бога и ужасающую реальность зла — даже если мы не можем полностью примирить их в нашем ограниченном разуме.

САНДРА МЕНССЕН, Т.Д. САЛЛИВАН

Можно ли примирить зло и несправедливость с существованием милостивого Бога? Этот вопрос занимал почти каждого атеиста, склонного к философии; он получил традиционное название «проблема зла». Пережитые или наблюдаемые несчастья, акты обмана, духовной низости и бесчисленные преступления приводят человека к сомнению в возможности Бога. Он задается вопросом, а существует ли Творец огромных океанов и далёких звёзд, чья доброта объемлет человеческую любовь, уважение и преклонение, чей взор одинаково видит и летящую ласточку, и голодающего ребёнка в Заире, и младенца в соседней комнате.

Традиционные дискуссии по проблеме зла прошли долгий путь в определении причин, по которым Бог вообще мог допустить существование зла. Способен ли человек вообще определить эти причины? Традиционное объяснение, которое кажется нам убедительным, гласит, что мир в целом хорош, а зло и страдания в нем являются неизбежным побочным продуктом тех законов, которые им управляют, и что люди могут различными способами улучшить свое нынешнее положение, будучи частью этого мира и участвуя в общем замысле.

Существует также несколько нетрадиционных аргументов в связи с проблемой зла. Здесь мы упомянем о двух линиях рассуждения; обе они направлены на достижение наилучшего объяснения существующих фактов о Добре и Зле. (Достойно удивления, что попытки объяснить существование зла часто сильно отличаются от объяснений существования добра.)

Первая линия рассуждения начинается с формулировки «критерия доброкачественности» для миров — некого стандарта, который придает смысл утверждению, что тот или иной мир является хорошим или определяет, какие миры являются хорошими, и как они соотносятся друг с другом. По нашему мнению, попытки разработать аргумент, основанный на нетеистических «критериях доброкачественности» миров (например, утилитарные, эстетические или функциональные критерии) весьма проблематичны: согласно некоторым нетеистическим критериям, «хорошими» оказываются миры, которые интуитивно кажутся плохими, а «плохими» — миры, которые с точки зрения других людей, вполне могли быть сотворены добрым Богом. Однако теистические критерии, подразумевающие обращение к Божественному промыслу или к Богу как к идеалу или образцу для подражания, не страдают этими изъянами. Далее можно сказать, что традиционная проблема зла подразумевает существование «критерия доброкачественности» миров, поскольку при тщательной формулировке проблемы в ней должно иметься упоминание о том, что в мире существует недостаток добра. Если же рассматривать зло как недостаток добра, то сама проблема становится второстепенной.

Вторая нетрадиционная линия рассуждений включает размышления о «проблеме добра» параллельно «проблеме зла». Она особенно привлекает людей, считающих, что данные современной науки делают гипотезу о существовании Творца Вселенной более правдоподобной или хотя бы интересной. Аргумент звучит так: если Творец Вселенной существует, то Он должен олицетворять либо наивысшее зло, либо наивысшее добро (маловероятно, что Творец Вселенной аморален или обладает смешанными нравственными качествами). Но асимметрия между проблемой добра и проблемой зла делает невозможной даже теоретическую разработку атеистических решений проблемы зла, сравнимых с некоторыми наиболее известными теодицеями [богооправданиями]. (К примеру, нет атеистического решения проблемы добра, сравнимых с теистическим решением, согласно которому зло является отсутствием добра.) А в тех случаях, когда представляется возможным приступить к построению атеистических решений, сравнимых с теодицеями, эти решения оказываются не вполне удовлетворительными: как оправдание максимально злого Демона на основе свободы воли (параллельное теистическому оправданию доброго Бога на основе свободы воли), так и оправдание Демона «разрушителя души» (параллельное теодицее «создателя души») по своему существу менее успешны, чем соответствующие теодицеи.

Однако ни одно теистическое решение проблемы зла не может быть успешным, если нет оснований для веры в загробную жизнь, когда Бог возместит страдания жертвам ужасных земных несчастий, которые (в отличие от подавляющего большинства) не видели в этом мире никакого добра, которое могло хотя бы отчасти компенсировать перенесенные невзгоды. «Кандид» Вольтера является квинтэссенцией идеи о том, что добрый Бог может допустить ужасные, ничем не возмещаемые страдания; еще более удивительным кажется высказывание Лейбница, что Бог сотворил наилучший из возможным миров.

Итак, есть ли достаточно основательные причины для того, чтобы верить в существование загробной жизни, где жертвы страданий испытают величайшее добро и приобщатся к бесконечной Божьей любви? Без ясного подтверждения Божественного Откровения едва ли можно говорить о серьезных основаниях для такой веры. Многие философские аргументы, направленные на доказательство бессмертия человеческой души и возможности достижения небесного блаженства, страдают существенными изъянами. Даже лучшие философские аргументы на эту тему очень сложны, пространны и запутаны; они содержат концепции, над которыми нужно работать целые годы, чтобы добиться их ясного понимания.

Итак, в конечном счёте теистическое решение проблемы зла будет зависеть от явного подтверждения Божественного Откровения — от послания, адресованного Богом одному человеку или группе людей, которое заключает в себе обещание загробной жизни.

РАЛЬФ МАКИНЕРНИ

Думаю, здесь следует начинать с проблемы добра. Почему в мире есть столько хорошего, почему это хорошее происходят с нами, и так далее? Я спрашиваю об этом не в ироническом смысле, а в том смысле, что зло само по себе является отрицанием. Поэтому, если у вас нет обостренного чувства добра, вы не узнаете, что такое зло. Зло есть отсутствие чего-то, но присутствует гораздо больше, чем отсутствует, поэтому добро многократно перевешивает зло. Думаю, нам следует начать отсюда, восхищаясь радостями жизни, чудесами Вселенной, и так далее, прежде чем разводить нытье по поводу зла, которое так или иначе порождается нами самими. Вообще, эта проблема кажется мне чрезмерно раздутой. Люди делают вид, будто они до глубины души потрясены землетрясением в Лиссабоне, а потом пишут книжки вроде «Кандида». Но землетрясения в Лиссабоне случаются не каждый день, и, может быть, нам следует восхищаться именно этим.

В общем и целом, согласны ли вы, что аргумент о свободе воли даёт удовлетворительный ответ на проблему зла?

Естественно, мы несём безусловную ответственность за нравственное зло, а физическое зло вполне может быть его следствием. Фома Аквинский считал беспорядок во Вселенной следствием первородного греха. Мы не можем приписать Богу какое-либо зло. Зло — это отсутствие, это ничто, а следовательно, оно не может быть одним из атрибутов Бога. Когда речь идет о бессмысленной гибели или о смерти ребёнка, то подобные рассуждения вроде бы приуменьшают значение ужасной утраты. Но именно факт утраты делает её столь ужасной, а не какое-то абстрактное зло.