Божественный промысл

РИЧАРД СУИНБЕРН

Если есть Бог, который сотворил нас, любит нас и заботится о нас, то естественно ожидать, что Он время от времени будет взаимодействовать с нами. Но поскольку Он ценит нашу свободную волю и творческие способности, нашу возможность влиять на других людей и помогать друг другу, то можно ожидать, что Он не будет слишком часто вмешиваться в людские дела. Бог доверил нас друг другу. Скажем, если у родителей есть двое детей, старший и младший, то они могут доверить младшего ребенка заботам старшего. И они не будут слишком часто вмешиваться в их отношения, поскольку иначе старший ребенок не научится принимать на себя ответственность за своих ближних. Однако время от времени родители будут вмешиваться, особенно если ситуация выходит из-под контроля: например, если старший ребенок проявляет бесчувственное или жестокое отношение к младшему. Поэтому если Бог существует, то Он иногда вмешивается в человеческие дела, и я не думаю, что это несовместимо с наукой как способом описания окружающего мира, и с принципом свободы воли, лежащим в основе человеческих поступков.

Вмешательство Бога

Я уже говорил, что даже в том случае, если вы считаете научные законы нерушимыми, в квантовой теории есть масса «пробелов», оставляющих возможность для Божественного вмешательства без нарушения законов природы. С другой стороны, если Богу время от времени бывает нужно приостановить действие законов природы, то почему бы и нет? Я не вижу в этом никакой проблемы. Многочисленные свидетельства и истории о чудесах указывают на то, что время от времени это действительно случалось. Я не имею представления, как часто Бог вмешивается в естественный ход вещей. Но я привел аргументы, предполагающие возможность такого вмешательства, и совершенно уверен, что оно произошло минимум один раз — при воскресении Иисуса Христа из мертвых.

ДЖЕРАРД ДЖ. ХЬЮДЖЕС

Как христианин я, конечно, верю, что Иисус из Назарета «вмешался» в дела этого мира чрезвычайно важным и совершенно особым способом. Но когда кто-то спрашивает, может ли Бог вмешаться в естественный ход вещей, то насколько я понимаю, обычно имеется в виду такое вмешательство, которое нарушает законы, действующие в нашей Вселенной.

Нам следует быть очень осторожными в суждениях о том, что Бог может или не может сделать, и даже о том, что Он сделает или не сделает. Я не знаю философского аргумента, доказывающего, что Бог не может вмешаться в дела этого мира с последствиями, не имеющими никакого отношения к причинно-следственным связям, которые действуют в нашем мире. Более интересные и трудные вопросы связаны с тем, можем ли мы узнать, что некое событие обусловлено прямым вмешательством Бога и почему Бог вообще пожелал вмешаться.

По самой своей природе, Божественное вмешательство кажется нам чем-то совершенно необъяснимым. Имеется в виду, что у нас нет механизма, который мы могли бы использовать для объяснения такого события. Иногда выдвигалось следующее возражение: вместо того, чтобы принимать на веру некое чудесное событие, разумнее предположить, что это событие вызвано совершенно естественными причинами, которые мы пока не можем обнаружить. Оглядываясь назад, мы можем видеть, что события, некогда считавшиеся чудесными, впоследствии действительно получили удовлетворительное научное объяснение. Есть много подобных примеров, и призыв к благоразумию вполне уместен. Тем не менее в некоторых случаях будет разумнее сказать, что событие не может иметь естественную причину. Если какое-то событие резко противоречит некоторым наиболее фундаментальным законам природы в нашем понимании, то разумнее считать, что оно было вызвано Богом, чем предполагать, что мы полностью заблуждаемся в своем понимании законов природы.

Разумеется, всегда существует возможность ошибки. Далеко не все наши основания для веры оказываются истинными. Мы должны с осторожностью говорить о предположительном нарушении законов, поскольку наше знание одних законов природы глубже, чем знание других. Там, где наши знания являются недостаточными, разумнее предполагать, что мы имеем дело с действием еще неизвестного естественного механизма, а не с Божественным вмешательством. В каждом конкретном случае следует тщательно взвешивать все аргументы «за» и «против».

Верующие часто говорят о некоторых событиях как о Божественном промысле, не подразумевая под этим ничего чудесного или сверхъестественного. Если человек верит, что мир сотворен добрым Богом из любви к Его Творениям, он, разумеется, верит, что «все будет хорошо». Но это не означает, что мы всегда способны понять, что на самом деле лучше для нас; страдание может быть таким же проявлением Божественного промысла, как и спасение от беды. В равной степени вероятно, что некоторые трагедии, которые происходят бесцельно и без видимой причины, являются неизбежным побочным продуктом процессов, происходящих в нашем мире, который тем не менее в целом является хорошим. Значит, когда мы говорим о Божественном промысле, то выражаем свою уверенность и веру в доброту Творца и видим проявление Божественного промысла как в невзгодах, так и в благоприятных обстоятельствах.

АЛВИН ПЛАНТИНГА

Бог, разумеется, может действовать в окружающем мире. В сущности, Бог постоянно действует в мире, поддерживая его существование. Если бы Он не делал этого, то наш мир исчез бы как свеча, задутая ураганом. И конечно же Бог действует в историческом процессе. Но как это происходит? Какова Его роль в происходящем относительно человеческой роли? Я не знаю. Бог дирижирует историей. Он знает, что произойдёт. Изо всех возможных миров, Он выбирает тот, который устраивает его в долгосрочной перспективе. И, разумеется, если вы включаете в понятие «история» то, что произойдет после Второго Пришествия, то в этой части истории Он явит свою волю, так сказать, гораздо яснее, чем в современной истории. Но я не знаю, как Божественный промысл связан с историческим процессом в целом.

ДЖОЗЕФ СЕЙФЕРТ

Из моих предыдущих ответов явствует, что мир не существует в силу необходимости. Но если законы, управляющие нашим миром, не содержат в себе абсолютной внутренней необходимости, то ясно, что все эти ненеобходимые (условные) законы и состояния должны быть, в конечном счете, Божественным творением. Если Бог Своей волей создаёт и поддерживает их, то Он, безусловно, может вмешиваться в мирские дела. Это и Божественный промысл в человеческой истории, и принятие жертвы, вплоть до самопожертвования Своего Единородного Сына во искупление человеческих грехов, это и вмешательство в форме чудес.

Отрицание возможности Божественного вмешательства в мирские дела, Божественного промысла, чудес или сакраментального Божественного взаимодействия с причинным миром, предполагает (1) атеизм, (2) полностью замкнутый причинный порядок или (3) метафизику, согласно которой существуют лишь необходимые факты при полном отсутствии условных. Даже если мы отвергнем атеизм, должны ли мы принять существование замкнутого причинного порядка, не допускающего Божественное вмешательство? Или в принципе невозможно изменить природу, потому что она подчиняется абсолютно необходимым законам природы?

В ответ на (1) мы приходим к выводу: учитывая аргументы в пользу бытия Бога, первый довод можно отклонить. В ответ на (2) мы можем указать на то, что идея закрытой детерминированной Вселенной не выдерживает научной критики — к примеру, в свете принципа неопределенности Гейзенберга, гласящего, что физические законы на субатомном уровне имеют статистическую природу. Однако необходимо и философское объяснение, поскольку различие между строгими, не допускающими исключения правилами и статистическими правилами, как таковое, не имеет отношения к свободе или Божественному вмешательству.

Детерминизм покоится на определении причинности, сформулированном Кантом: «Каждое событие следует за предыдущим согласно общему правилу». От этого определения Кант приходит к противоречию, к вполне понятной антиномии. В самом деле, если существует бесконечная цепь причин, то мы никогда не найдем объяснение причинности, поскольку в такой схеме каждое событие опирается на предыдущее, за которым оно следует в силу общего правила. Но для того, чтобы принцип причинности мог действовать, необходимо абсолютное начало причинности как таковой, которое может заключаться лишь в свободе — то есть в свободном самоопределении субъекта. Однако свобода противоречит указанному определению причинности.

Здесь необходимо более подробное объяснение. Тот вид причинности, который соответствует требованиям Канта, относится не к причинности в целом, а только к порядку, существующему в природе. В более высокой сфере индивидуального духа мы имеем дело главным образом со свободной причинностью, с той причинностью, которая осуществляется через свободу воли. И хотя она содержит основной элемент причинности (забытый Кантом), а именно, что «событие B осуществляется в силу A», она возникает в свободной движущей силе и, таким образом, не следует общему закону природы. Это и есть архетипическая форма причинности, о которой говорит св. Августин. Только здесь A является истинной причиной B, а не просто звеном в цепи причин, передающих причинную силу, полученную откуда-то ещё. Но если реальность не полностью управляется законами природы, то я не вижу здесь никакой проблемы.

При корректной формулировке принципа причинности («Для каждого конечного существа или изменения необходима достаточная причина — то есть сила и действие, благодаря которому оно существует или проявляется») проблема полностью исчезает. Этот истинный принцип причинности превосходит формулировку Канта, поскольку содержит всеобъемлющую характеристику причинности, в силу которой X существует или имеет место. Это нечто гораздо большее, чем «следование одного события за другим согласно общему правилу», так как его можно применять к последовательности чисел или к взаимосвязи между днем и ночью, которая не является причинной.

При этом аутентичная формулировка принципа причинности содержит «меньше», чем кантовская формулировка, так как в ней опущены слова «согласно общему правилу», поскольку они применимы лишь к ограниченной сфере причинности. Ведь лишь когда одно событие (к примеру, свободное падение тела) вызвано другим событием (скажем, прыжком парашютиста с борта самолета), то следствие (падение тела) наступает в соответствии с общим правилом: законом тяготения. Но нет никаких оснований полагать, что любая причинность сводится к примерам подобного рода или что безличная причинно-следственная связь, грубо соответствующая описанию Канта, управляет всеми вещами и явлениями. Когда мы выходим на новый уровень индивидуального понимания, мотивации и свободы, действия осуществляются спонтанно, посредством свободной движущей силы, а не «следуют одно за другим согласно общему правилу».

В ответ на (3) можно сказать следующее. С философской точки зрения совершенно ясно, что не все события (существа) и не все свойства являются необходимыми. Есть множество форм бытия — например, различные виды рыб с такими свойствами, как окраска, форма плавников и т.д. — которые не являются абсолютно необходимыми. Поэтому, когда речь идет об условных законах природы и об этих конкретных фактах, свободное действие Божественной воли в окружающем мире полностью совместимо с рассудком. Лишь когда речь идёт о вечной и неизменной Истине, не имеет смысла говорить о действии свободной Божественной воли. Бог превращается в какое-то абсурдное существо, если предположить (как Декарт), что можно любить злого Бога и ненавидеть доброго Бога или что Бог может отменить действие принципа, в соответствии с которым никакая вещь не может существовать и не существовать одновременно. Способность делать подобные вещи не увеличивает Божественное всемогущество, а лишь превращает Бога в бессмысленного и своевольного тирана, который противоположен совершенству Божественной природы и постулирует нечто, невозможное по самой своей сути.

Таким образом, нет абсолютно никаких философских и рациональных оснований сомневаться в том, что Бог может или хочет взаимодействовать с окружающим миром по собственной свободной воле, через чудеса или Божественный промысл. Далеко не все события подчиняются ограниченному и сравнительно примитивному принципу причинности «в соответствии с законами природы». Наиболее значительные причины, которые только и могут содержать абсолютную основу причинности, являются свободными. Поскольку Бог в высшей степени свободен, Он может осуществлять Свою волю в мире с гораздо большей легкостью, чем любой человек или нее человечество в целом.

Более того, когда Бог проявляет свою волю в чудесах, Он не меняет вечные и необходимые законы, которые неотделимы от Божественной сущности — причины и источники любых перемен. Однако будучи всемогущим, Бог может изменять все вещи, которые не являются абсолютными: например, качества всех видов животных или растений. Точно так же, Его воля может проявляться в исцелении слепых, глухих, хромых и увечных людей. Помимо условности (отсутствия необходимости) того, что Бог являет или изменяет в чудесах, Божественное всемогущество может проявляться лишь в соответствии с бесконечно доброй природой Бога, в Божественном промысле и милосердии, что даёт возможность для бесчисленных перемен в мире.

Упомянутые вещи, которые нельзя изменить всемогуществом (акты, противоречащие Божественной доброте или изменение абсолютно необходимых изначальных законов) не являются ограничением всемогущества. Напротив, это условие Его красоты и величия, Его противоположности дьявольскому искушению власти.