© сайт "Знания-сила".
Читайте начало, часть 1

Константин Эдуардович Циолковский

Стремление К.Э. Циолковского провести все свои идеи через «домашнюю мастерскую» распространялось и на отдельные частные вопросы и на проблему космического полета в целом.

Ракета, предлагаемая К.Э. Циолковским,— не отвлечённая конструкция, обладающая лишь запасом энергии для победы над земным тяготением, а аппарат, предназначенный для полёта человека. Чтобы ракета отвечала такому назначению, нужно было ограничить перегрузки, а это отрицательно влияло на эффективность использования топлива. К.Э. Циолковский, не имея других возможностей, проводит эксперименты с цыплятами и тараканами — надо же получить хоть какое-нибудь представление о реальных пределах для перегрузок.

Великий учёный не однажды подчеркивал, что им сделано очень мало и многое ещё предстоит исследовать. По мере углубления в проблему космического полета он всё более убеждался в сложности решаемой задачи. В 1924 году, в связи с газетной шумихой о предполагаемом полёте американской ракеты к Луне, он писал: «…полет ракеты на Луну, хотя бы и без людей, пока вещь технически неосуществимая… Для осуществления межпланетных путешествий надо ещё ждать значительного продвижения техники, новых металлов, сплавов и взрывчатых веществ. Расчёты мои верны, но это ещё не даёт реализации».

Немецкий учёный Г. Оберт написал К.Э. Циолковскому о своих технических достижениях по разработке жидкостных ракетных двигателей и закончил письмо словами: «…дорога к исследованию мировых пространств реактивными приборами мне кажется теперь открытой». К.Э. Циолковский комментирует эту мысль так: «Мы прибавим от себя, что все же придется поработать ещё ой-ой как много».

Константин Эдуардович видел назначение своей работы в привлечении новых исследований к проблеме космического полета: «Я буду рад, если моя работа побудит других к дальнейшему труду». Он не признавал свою работу уникальной и считал, что заслуга в развитии идеи космического полета принадлежит многим исследователям и популяризаторам, фамилии которых старался воспроизвести без каких-либо исключений: «Первыми пионерами и застрельщиками вообще были: Кибальчич, Гансвиндт, Гефт, Улинский, Циолковский, Пельтри, Дитли, Вебер, Шиллер, Гоман, Гофман, Яшуржинский, Годдард, Дженскинс, Лоран, Цандер, Никольский, Линдеман, Вольф, Рынин и другие мне неизвестные лица. В России особые заслуги оказали распространению идей Перельман и Рюмин. С их легкой руки популяризацию ракетного прибора продолжали у нас следующие лица: Давыдов, Лапиров-Скобло, Модестов, Прянишников, Егоров, Мануйлов, Бабаев, Глушко, Бохт, Чижевский, Алчевский, Шмурло, Рябушинский, Родных, Редин, Соловьев, Ширинкин и многие другие».

В тот период тема космических путешествий была небезопасной для научной репутации её сторонников, поэтому К.Э. Циолковский обращает внимание на мужество этих людей и огромную моральную цену их научных позиций. «Велика заслуга этих людей, потому что новые идеи надо поддерживать, пока они не осуществятся или пока не выяснено их полное несоответствие. Немногие имеют такую смелость, но это очень драгоценное свойство людей».

Желание К.Э. Циолковского специально отметить роль каждого, кто внёс вклад в разработку темы космического путешествия, является выражением его бескорыстного служения науке, заинтересованности только в победе научной истины: «Основной мотив моей жизни — сделать что-нибудь полезное для людей продвинуть человечество хотя бы немного вперед. Вот почему я надеюсь, что мои работы, может быть скоро, а может быть, и в отдаленном будущем дадут человечеству горы хлеба и бездну могущества». Едва ли не самой значительной трудностью, с которой пришлось столкнуться на первом этапе развития космонавтики, было неверие в осуществимость идеи полета в космос. Не случайно научные рассуждения в ранних сочинениях К.Э. Циолковского сопровождались горькими словами о равнодушии к его трудам. Космонавтика не сулила ни быстрых успехов, ни громкой славы, и этой, казалось, весьма далекой от насущных забот человечества проблемой занимались люди, которых увлекала романтика открытий, готовые бескорыстно служить науке во имя идеи. Но именно К.Э. Циолковский принял на себя самый тяжкий груз в новой области познания — груз сомнений. Найдя реальный путь для осуществления идеи полёта в космос, он не побоялся сразу же сформулировать цель своей научной работы — исследование мировых пространств как перспектива развития цивилизации — и не только сохранял всю свою жизнь верность этой цели, но и боролся за её достижение, непрерывно развивая и обогащая теорию космических полетов.

Сочетание глобальных представлений о путях развития цивилизации с морально-этическими принципами, основанными на активной борьбе за свои убеждения, оказалось той особенностью творческого пути К.Э. Циолковского, которая сыграла огромную роль в развитии идей космонавтики

Он публиковал одну работу за другой, призывал людей обратить свои взоры в глубины Вселенной, где их ждёт прекрасное будущее. И то, что многие современники считали в его воззрениях чудачеством, было стремлением к высокой и благородной цели.

В последние дни своей жизни, окруженный почётом и всенародным вниманием, зная о близкой кончине, К.Э. Циолковский сожалел только о том, что мало сделал и оставляет незавершенными многие свои идеи. Такая самоотверженность во имя лучшего будущего людей ставит Константина Эдуардовича Циолковского в один ряд с самыми выдающимися гуманистами, и именно в ней состоит его истинное величие как Гражданина и Человека.